Стих «Мы живем под собою не чуя страны..» у О.Э. Мандельштама появился в 1933 году, и без сомнения стал знаковым в судьбе поэта. Как известно из его истории написания, именно из-за него Мандельштам подвергся репрессиям, которые в конце концов привели к его гибели в пересыльном лагере.

Анализируя «Мы живем под собою не чуя страны..», стоит отметить одну важную деталь. Во времена становления молодого советского государства, подрывной деятельности против него внутренних и внешних врагов, нужно было иметь большую смелость, чтобы дать ход подобному произведению. Даже близкие друзья Мандельштама говорили ему, что это стихотворение ни что иное, как акт самоубийства.

Стихотворение написано в жанре эпиграммы, и затрагивает больную для того времени тему: образ вождя тирана и его окружения, находящихся вне рамок закона. По иронии судьбы осужденные стали судьями, и меч правосудия не особенно разбирал кто прав, а кто виноват. Композиция стиха состоит из двух октетов, которые делятся на три части по своей смысловой нагрузке. Первая часть посвящена жизни обычных граждан, полной опасений за свое будущее. Во второй части — образ «вождя народов», представленный в сатирическом свете. В третьей части высмеивается ближайшее окружение Иосифа Сталина.

Из средств выразительности, используемых автором в этом стихотворении, мы видим прежде всего метафоры и эпитеты. Например, выражения о широкой груди вождя и его толстых пальцах — эпитеты. Или выражения об услугах полулюдей, а также сброде тонкошеих вожаков — метафоры. Помимо этих тропов в стихотворении имеются и олицетворения.

Несмотря на то, что произведение вряд ли может претендовать на литературную изысканность, как элемент политической сатиры оно безусловно вошло в наше культурное наследие, и заняло подобающее ему место. Наш краткий анализ стиха, его историю создания и текст, читайте в материале.

Мы живем, под собою не чуя страны…

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.