Стихотворение «Ночной разговор» у Булата Окуджавы появилось в 1962 году, и относится к жанру философской лирики. Стоит отметить, что произведения Булата Шалвовича всегда имели нотки философских, авторских размышлений, но в «Ночном разговоре» они проявляются наиболее ярко.

Главная тема стихотворения поиски истины и выбор жизненного пути. Композиция стиха состоит из четырех восьмистрочных строф (октетов), где в роли лирического героя выступает всадник. Усталый, запутавшийся в перипетиях собственной судьбы, он едет по дороге и взывает к небесам — куда же мне ехать? И здесь стоит обратиться к истории создания этого загадочного стиха. Достоверно неизвестно с кем говорит лирический герой, и кто является его собеседником. Можно лишь предполагать, что он обращается к Богу, либо ведет внутренний диалог. Неведомый собеседник знает куда ехать усталому всаднику, и даже знает что его к цели приведет огонь. Но огонь не горит, фонарщик спит, и дальнейший путь нашего героя уходит в неизвестность…

Средства выразительности, используемые Булатом Шалвовичем, придают «Ночному разговору» особый колорит, вполне близкий и понятный широкой аудитории читателей. Поэтому это произведение является одним из любимых в творчестве барда. В стихотворении имеются олицетворение, метафоры и эпитеты. В качестве примера олицетворения можно привести фразу о подступающей ночи, эпитетов — ориентир «ясного огня», обращение «моя радость» и т.д. Пример метафоры — о стоптанных башмаках.

«Ночной разговор» Окуджавы положен на музыку и неоднократно звучал как в исполнении самого автора, так и других музыкантов. Наш краткий анализ стиха и текст «Ночного разговора» читайте в материале.

Ночной разговор

— Мой конь притомился,
стоптались мои башмаки.
Куда же мне ехать?
Скажите мне, будьте добры.
— Вдоль Красной реки, моя радость,
вдоль Красной реки,
До Синей горы, моя радость,
до Синей горы.

— А как мне проехать туда?
Притомился мой конь.
Скажите, пожалуйста,
как мне проехать туда?
— На ясный огонь, моя радость,
на ясный огонь,
Езжай на огонь, моя радость,
найдешь без труда.

— А где же тот ясный огонь?
Почему не горит?
Сто лет подпираю я небо ночное плечом…
— Фонарщик был должен зажечь,
да, наверное, спит,
фонарщик-то спит, моя радость…
А я ни при чем.

И снова он едет один,
без дороги,
во тьму.
Куда же он едет,
ведь ночь подступила к глазам!..
— Ты что потерял, моя радость? —
кричу я ему.
И он отвечает:
— Ах, если б я знал это сам…