Стихотворение «Уроки музыки» было написано Беллой Ахмадулиной в 1963 году и впервые опубликовано спустя шесть лет в одноименном авторском сборнике. Тема стихотворения — взаимоотношения человека и искусства. Произведение посвящено поэтессе Марине Цветаевой. По одной из версий из истории создания этого любопытного по своему содержанию стихотворения, уроки музыки олицетворяют творчество самой поэтессы, для которой Марина Цветаева всегда оставалась тем идеалом, с каковым она всегда чувствовала неразрывную связь.

Композиционно стихотворение состоит из 37 строк. Лирическая героиня вспоминает детские уроки музыки, когда рояль и девочка были как «две равных темноты», два немых существа, не понимающих язык друг друга. Рояль в данном случае олицетворяет музыку, а девочка — «кровотечение звука». И вспоминая эти детские уроки, лирическая героиня говорит, что хотела бы крикнуть Марине «Я — как ты!», но вместо этого плачет. Стихотворение проникнуто грустью по ушедшему детству и музыке, которая так и осталась для нее чужой.

По своему жанру это лирическое стихотворение. Относится к литературному направлению модернизма. Из средств выразительности в стихотворении используются эпитеты («совершенных круга», «ранящий предмет»), сравнения (рояль и девочка), олицетворение (рояль наделен человеческими чертами), метафоры («кровотечение звука»).

Основная мысль произведения заключена в том, что подлинное постижение искусства требует огромных внутренних усилий, и умения «открыть в себе кровотеченье звука». Ахмадулина показывает, что этот путь сложен, но лишь он один ведет к настоящему пониманию искусства. Таким образом, в стихотворении раскрываются философские размышления поэтессы о сущности творчества в целом.

Наш краткий анализ, историю создания и полный текст стиха, читайте в материале.

Уроки музыки

Люблю, Марина, что тебя, как всех,
что, — как меня, —
озябшею гортанью
не говорю: тебя — как свет! как снег! —
усильем шеи, будто лед глотаю,
стараюсь вымолвить: тебя, как всех,
учили музыке. (О крах ученья!
Как если бы, под богов плач и смех,
свече внушали правила свеченья.)
Не ладили две равных темноты:
рояль и ты — два совершенных круга,
в тоске взаимной глухонемоты
терпя иноязычие друг друга.
Два мрачных исподлобья сведены
в неразрешимой и враждебной встрече:
рояль и ты — две сильных тишины,
два слабых горла музыки и речи.
Но твоего сиротства перевес
решает дело. Что рояль? Он узник
безгласности, покуда в до-диез
мизинец свой не окунет союзник.
А ты — одна. Тебе — подмоги нет.
И музыке трудна твоя наука —
не утруждая ранящий предмет,
открыть в себе кровотеченье звука.
Марина, до! До — детства, до — судьбы,
до — ре, до — речи, до — всего, что после,
равно, как вместе мы склоняли лбы
в той общедетской предрояльной позе,
как ты, как ты, вцепившись в табурет, —
о карусель и Гедике ненужность! —
раскручивать сорвавшую берет,
свистящую вкруг головы окружность.
Марина, это все — для красоты
придумано, в расчете на удачу
раз накричаться: я — как ты, как ты!
И с радостью бы крикнула, да — плачу.