«Одиночество» Лермонтова относят к его раннему творчеству, и дата появления на свет этого стихотворения — 1830 год. Известно, что молодой поэт восхищался популярным в то время направлением романтизма, а главным объектом восхищения молодого Михаила Юрьевича был лорд Байрон. Одним из привлекательных образов у Лермонтова был одинокий изгнанник, но в то время молодой поэт еще не познал настоящего изгнания и одиночества, а стихотворение можно считать лишь небольшой проекцией фантазий молодого человека на бумагу.

«Одиночество» написано в жанре элегии, и читая текст стихотворения становится понятно, что Лермонтов еще очень далек от познания настоящего одиночества. Композиция стихотворения состоит из четырех строф, где лирический герой предстает перед читателем в образе эдакого наивного юноши, который видит уединенный гроб, и считает что нечего медлить со своею кончиной. Года нашего героя уходят будто сны, а сам он считает что после его смерти сокрушаться о нем никто не станет. В стихотворении явно чувствуется нехватка эмоций и что самое главное жизненного опыта. Читая текст, не верится что герой сумел познать как настоящую печаль, так и настоящее изгнание и одиночество. Как сказал бы Станиславский — «не верю!»

Впрочем, стихотворение раскрывает тему одиночества, пусть и в наивной, максималистской форме. Трагизм этого произведения заключается в том, что молодой человек в то время еще не знал что уготовлено ему судьбой, и спустя годы он действительно познает одиночество, изгнание и трагическую смерть. Но все это совсем не будет похоже на то, как себе представлял все это 16-летний подросток.

Краткий анализ «Одиночества» Лермонтова и текст читайте в нашем материале.

Одиночество

Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье — все готовы:
Никто не хочет грусть делить.

Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как судьбе послушно,
Года уходят, будто сны;

И вновь приходят, с позлащенной,
Но той же старою мечтой,
И вижу гроб уединенный,
Он ждет; что ж медлить над землёй?

Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселится,
Чем о рождении моём…