Стих «Рождественская звезда» относится к зрелому периоду творчества писателя, и является размышлением Бориса Леонидовича на философские темы. Дата создания произведения — год 1947. «Рождественская звезда» вошла в сборник «Стихотворений Юрия Живаго».
Несмотря на антирелигиозную политику СССР, Пастернак часто прибегал к размышлениям на христианскую тематику. Одним из таких стихотворений и является «Рождественская звезда», затрагивающее историю Нового Завета, и рассказывающее о рождении младенца Иисуса. Любопытной особенностью данного произведения является смещение хронотипа. Наблюдающий за таинством автор будто меняет свое местонахождение не только в пространстве, но и во времени.
Основная тема стихотворения жизнь и смерть, где жизнь побеждает смерть, и среди повседневных будней происходит чудо. Тема смерти раскрывается в первых строфах произведения, и занимает в нем особенное место. Усиливает ощущение обреченности и кладбище, и зима, и оглобля в сугробе. Но мерцающая рождественская звезда дает надежду на победу жизни, и именно она является центральным образом не только в произведения Бориса Пастернака, но и в библейской легенде. С развитием сюжета меняется и сама звезда. Она то «застенчивей плошки», то уже «пламенеет» предвещая гибель старого мира, и рождение новой, отправной точки мироздания.
«Рождественская звезда» написана в жанре лирического стихотворения. Используемые Пастернаком средства выразительности помогают читателю прочувствовать противостояние жизни и смерти, и всю важность наступающего момента. Помимо прочего, композиция стиха любопытна и тем, что в одних строфах автор использовал множество глаголов, а в других тропы: метафоры (отблеск поджога), эпитеты (затепленных свечек), олицетворения.
Наш краткий анализ стиха, его историю и текст читайте в материале.
Рождественская звезда
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
…Все злей и свирепей дул ветер из степи…
…Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду,-
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
