«Три пальмы» Михаила Лермонтова иногда называют подражанием одному из пушкинских стихотворений. «Три пальмы» увидело свет в году 1838, и относится к позднему периоду творчества поэта. История создания этого стиха довольно банальна. В то время Лермонтов нес службу в Петербурге, и грустил по южным кавказским пейзажам, которые поэт очень любил. Вот на волне этой грусти и появилась баллада «Три пальмы».

Композиция стиха состоит из десяти шестистиший, где автор поначалу описывает идиллию первозданной природы. У родника в аравийской пустыне росли три гордые пальмы. И в этот оазис посреди аравийских степей никогда не ступала нога ни усталого путника, ни другого какого человека. Пальмам наскучила такая бесполезная жизнь, и в конце концов они возмутились, и начали роптать на бога. Бог услышал их жалобы, и послал им большой караван. И здесь не обошлось без доли символизма. Караван в стихотворении Лермонтова символизирует общество.

Пальмы щедро напоили пришедших путников родниковой водой, дали им укрыться от палящего солнца, но вместо благодарности жестокие странники срубили деревья под корень, и всю ночь жгли костры, оставив от былого оазиса лишь кучу пепла, да хохлатого коршуна, терзающего свою добычу. Вот так и отплатил человек природе за гостеприимство и добро. Из всего этого напрашивается главная мысль стихотворения, что общество людей злое и безжалостное. Оно не ценит добро и заботу, и его волнует лишь о собственный комфорт и удобство. Когда человек слаб, он благодарно принимает предложенную природой помощь. Но лишь почувствовав силу, он оставляет после себя пепелища и пустыню. Впрочем, в произведении прослеживается и другая мысль. Нужно благодарить бога за то, что имеешь, и не роптать без причины. Ведь неуемные желания могут иметь печальные последствия, как в нашей истории о трех пальмах.

«Три пальмы» Лермонтова написаны в жанре притчи или баллады. Краткий анализ содержания стихотворения и текст читайте в нашем материале.

Три пальмы

В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.

И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»

И только замолкли — в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонком раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро их поит студеный ручей.

Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли до утра их огнем.

Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальный на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.

И ныне все дико и пусто кругом —
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит —
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.