Стихотворение «Сверчок» относится к произведениям, написанным Константином Симоновым в 1939 году. Стихотворение входит в множество сборников писателя, и было впервые напечатано годом спустя в популярном журнале «Молодая гвардия».

«Сверчок» относится к военной тематике, где через образ насекомого автор пытается передать стремление человека к выживанию, и одновременно показать никчемность человеческой жизни, зависящей от случайности.

Композиция стиха состоит из сюжета, который начинается с утверждения, что все они были в непосредственной близости к смерти, видя все стороны войны. Но основной акцент стихотворения делается на сверчке, который жил вместе с бойцами. Его присутствие создавало контраст между ужасами войны и обычной жизнью, оставшейся где-то в прошлом. Однако, в этой истории происходит трагический поворот. Нечаянно сверчок оказался в огромном мире, и по случайности был раздавлен солдатским сапогом.

Стихотворение «Сверчок» относится к жанру военной поэзии. Из средств выразительности в нем присутствуют метафоры, эпитеты, аллитерация, параллелизм. В целом, стихотворение поражает своим глубоким символизмом и аллегорическим подтекстом, передающим сложность и амбивалентность войны, а также трагедию потерь в этом контексте. Наш краткий анализ, историю создания и текст стиха, читайте в материале.

Сверчок

Мы довольно близко видели смерть
и, пожалуй, сами могли умереть,
мы ходили везде, где можно ходить,
и смотрели на все, на что можно смотреть.
Мы влезали в окопы,
пропахшие креозотом
и пролитым в песок сакэ,
где только что наши
кололи тех
и кровь не засохла еще на штыке.

Мы напрасно искали домашнюю жалость,
забытую нами у очага,
мы здесь привыкали,
что быть убитым —
входит в обязанности врага.
Мы сначала взяли это на веру,
но вера вошла нам в кровь и плоть;
мы так и писали:
«Если он не сдается —
надо его заколоть!»

И, честное слово, нам ничего не снилось
когда, свернувшись в углу,
мы дремали в летящей без фар машине
или на твердом полу.
У нас была чистая совесть людей,
посмотревших в глаза войне.
И мы слишком много видели днем,
чтобы видеть еще во сне.
Мы спали, как дети,
с открытыми ртами,
кое-как прикорнув на тычке…
Но я хотел рассказать не об этом.
Я хотел рассказать о сверчке.
Сверчок жил у нас под самою крышей
между войлоком и холстом.
Он был рыжий и толстый,
с большими усами
и кривым, как сабля, хвостом.

Он знал, когда петь и когда молчать,
он не спутал бы никогда;
он молча ползал в жаркие дни
и грустно свистел в холода.
Мы хотели поближе его разглядеть
и утром вынесли за порог,
и он, как шофер, растерялся, увидев
сразу столько дорог.
Он удивленно двигал усами,
как и мы, он не знал, почему
большой человек из соседней юрты
подошел вплотную к нему.

Я повторяю:
сверчок был толстый,
с кривым, как сабля, хвостом,
Но всего его, маленького,
можно было
накрыть дубовым листом.
А сапог был большой —
сорок третий номер,
с гвоздями на каблуке,
и мы не успели еще подумать,
как он стоял на сверчке.

Мы решили, что было б смешно сердиться,
и завели разговор о другом,
но человек из соседней юрты
был молча объявлен нашим врагом.

Я, как в жизни, спутал в своем рассказе
и важное, и пустяки,
но товарищи скажут,
что все это правда
от первой и до последней строки.