Стих «Подлиза» В.В. Маяковским написан в 1928 году, и направлен на такое социальное явление, как подхалимство и карьеризм, с которым активно боролась Советская власть. Несмотря на это старые пороки процветали и в новом обществе.

Стихотворение «Подлиза» в образе Петра Ивановича Болдашкина обличает целый класс подхалимов и подлиз, готовых услужить своему начальству. Причем представители этого среза общества искренне считает, что подобное поведение положительно скажется на их карьере или материальной стороне жизни. Маяковскому, как и каждому из нас, приходилось общаться с чиновниками в самых разнообразных сферах. Одних он игнорировал, хотя они и были ему неприятны. Другим посвящал свои едкие сатирические стихи. Таковым и является стихотворение «Подлиза».

«Подлиза» написан в жанре сатиры, и его композиция состоит из рассказа об одном из представителей «этого сорта народа». На примере Болдашкина Маяковский показывает всю мерзость, которая произрастает в нашем обществе. У подобных людей даже пороки тех кто стоит выше становятся достоинством. Образ Болдашкина — чахлый телом и умом человек «в возмутительных прыщах». И Маяковский ищет причину того, почему он оказался согрет нежными лучами начальства. Секрет оказывается прост. Он лижет руку, лижет ногу, и даже его тридцатиметровый язык пытается догнать начальство, чтобы хорошенько облизать. В заключение Маяковский подводит итог: подобное явление необходимо искоренить, «сместь» их всех шваброй, как и радеющих подлиз.

К сожалению подобное явление существует и в наше время. Множество подлиз занимают все более высокие должности, а их непрофессиональная работа сказывается на гражданах страны. Краткий анализ стиха «Подлиза» и текст читайте в нашем материале.

Подлиза

Этот сорт народа —
тих
и бесформен,
словно студень,-
очень многие
из них
в наши
дни
выходят в люди.
Худ умом
и телом чахл
Петр Иванович Болдашкин.
В возмутительных прыщах
зря
краснеет
на плечах
не башка —
а набалдашник.
Этот фрукт
теперь согрет
солнцем
нежного начальства.
Где причина?
В чем секрет?
Я
задумываюсь часто.
Жизнь
его
идет на лад;
на него
не брошу тень я.
Клад его —
его талант:
нежный
способ
обхожденья.
Лижет ногу,
лижет руку,
лижет в пояс,
лижет ниже,-
как кутенок
лижет
суку,
как котенок
кошку лижет.
А язык?!
На метров тридцать
догонять
начальство
вылез —
мыльный весь,
аж может бриться,
даже
кисточкой не мылясь.
Все похвалит,
впавши
в раж,
что
фантазия позволит —
ваш катар,
и чин,
и стаж,
вашу доблесть
и мозоли.
И ему
пошли
чины,
на него
в быту
равненье.
Где-то
будто
вручены
чуть ли не —
бразды правленья.
Раз
уже
в руках вожжа,
всех
сведя
к подлизным взглядам,
расслюнявит:
«Уважать,
уважать
начальство
надо…»
Мы
глядим,
уныло ахая,
как растет
от ихней братии
архи-разиерархия
в издевательстве
над демократией.
Вея шваброй
верхом,
низом,
сместь бы
всех,
кто поддались,
всех,
радеющих подлизам,
всех
радетельских
подлиз.